Холм-Березуйский, Гредякино, Васильки... Названия этих, ныне не существующих деревушек в Тверской области, в конце 1942 года неожиданно стали известными и роковыми для множества семей по всей Якутии. «Погиб в бою у дер. Холм-Березуйский»,«Погиб в бою у дер. Васильки». Похоронки (извещения о гибели) с этими словами разлетелись по всему Советскому Союзу и более ста таких извещений нашли своих адресатов в Якутии, где узнали о далеком сражении под городом Ржевом, в котором сложили свои головы сотни ее сыновей.

В ноябре-декабре 1942 года за упомянутые населенные пункты дралась 326 стрелковая дивизия, в рядах которой сражалось около 500 уроженцев Якутской АССР. На тот момент, это одно из самых «насыщенных» якутянами подразделений Красной Армии. Старший брат моего деда, Семен Дормидонов, был одним из бойцов данной дивизии. Вместе с его письмами, мы пройдем путь от Олекминского РВК (районного военкомата) до заснеженных полей междуречья рек Вазуза и Осуга.

Прощай, Якутия!

Семен Дормидонов, уроженец села Беченча Ленского района. Родился в семье Гаврила Дормидонова, один из трех братьев: Тимофей во время войны был ребенком, Никита погиб в 1943 году. До войны успел поработать налоговым агентом, а в начале лета 1942 года был мобилизован в армию. Через Олекминский РВК в основном призывали жителей Ленского, Олекминского, Вилюйского и Сунтарского улусов. В июле 1942 года очередная партия мобилизованных была отправлена в Иркутскую область. Из письма Семена от 7 июля 1942 года:

«У нас все хорошо, едем. С Усть-Кута до Заярска ехали на машинах, там где-то километров 36. Оттуда по реке на пароме «Ульянов» плыли до Иркутска. По дороге, если присматриваться, люди вроде нормально живут. Такой разный мир! Например, от места Усть-Уда поверху такие большие поля и коровы там крупные. В Иркутск 4 июля добрались и разными работами занимались. Один день с фронта привезенную старую форму таскали. Другой день — копали. Кормят нас не особо. Поскорей бы на учебу! Находились в Иркутске три дня, но времени у нас совсем не было”.

По всей видимости, в дальнейшем Семен вместе с группой земляков попадает в город Молотов (Пермь), где проходит подготовку в пехотном училище. Хотя в письмах не указывается точное местоположение.

«Здравствуйте, Отец и братик! Живу хорошо, здоровье хорошее. В августе начали обучение. В плане учебы легко, в плане еды плоховато. Кормят хоть и три раза в день, но мало. Учеба длится с 6 утра до 8 вечера с перерывом на обед. Физически сложновато.

Я, Матвеев Иван Иванович, Черепанов Сергей, Индеев В.А., Мыреев Василий, Мыреев Павел, Попов Роман — все в одном взводе. Орто-Нахаринские, Вилюйские и русские из Якутии, все вместе. Якуты, которые без образования, сильно мучаются.

Много стреляем. Научился стрелять из винтовки, автомата, кидать гранаты. Более-менее понимаю, как все устроено. Приходится самому учиться и еще землякам, кто по-русски не понимает, переводить.

Живем пока в недоделанной землянке, еще не закончили. Лежим прямо на красноватой земле, но нам и хорошо! Иногда косим траву для коней. Держимся все вместе, есть ребята, вернувшиеся с фронта. Из нас кого-то раньше отправят на фронт, кого-то позже».

В условиях 1942 года, на обучения простого пехотинца тратилось минимум времени и уже в августе сего года, новобранцев отправляют на фронт.

«Здравствуйте, Отец и брат! Мы снова в дороге, едем около Москвы. Здесь очень красиво, трудно даже описать: дома высокие и красивые, разные машины, поезда. Когда-то я слышал это по рассказам, а сейчас вижу сам. Сейчас, конечно, видны следы немецких бомбежек. Пока неизвестно, куда мы едем. Здоровье хорошее, кушаю хорошо. Кормят рыбой и хлебом. Воды только мало, поэтому, когда получаем кипяченую воду, представляем, что пьем чай с молоком. На рынках разной еды много, но все очень дорого и нам особо не дают выходить. В основном видны одни женщины и дети».

Знакомство с фронтом…

В начале сентября выпускники пехотного училища (в том числе и Семен) пополняют личный состав 326-й стрелковой Рославльская Краснознамённой дивизии. 326-я только что вышла из тяжелых августовских боев, где потеряла множество опытных командиров и бойцов. Подразделение было сформировано в г. Саранск Мордовской АССР. Первоначально пополнилась из призывников Мордовии, Рязанской и Ивановской областей. Первый бой приняла в декабре 1941 года участвуя в Битве под Москвой. В зимних боях дивизия потеряла только убитыми и пропавшими без вести половину личного состава и большую часть его боевых подразделений. В августе 1942 года в ее составе уже числятся уроженцы Якутии.

«От меня и Красной Армии привет! Держите маленькое письмо! Живу нормально. С 3 сентября мы в действующей армии. Два дня мы (8 человек) охраняли штаб. Я из якутов один, попал в роту автоматчиков. Вооружены автоматами, в барабан 72 патрона Нагана помещаются. Никон попал в роту минометчиков. Пытались вместе держаться, но сейчас никак не видимся. Хорошо, что в полку земляков много.

На танках нас перебросили в деревню Немцова. Сейчас занимаемся боевой подготовкой. Пишу письмо в минутку отдыха. Нас разделяют по подразделениям, якутов в основном хотят в лыжный батальон направить.

Останавливались в островке леса посреди беcкрайнего поля, но ни одного дерева целого здесь нет, все пулями и осколками посечено. Здесь в августе были бои и немцев выбили. В полях виднеются неразорвавшиеся бомбы. Мы сюда как дураки зашли, не зная, что вокруг мины. А потом нас обстреляла артиллерия, пришлось быстро окопаться. Снаряды как дождь сыпались, если бы не окопались, нас бы уже не было.

Условия, более-менее нормальные: утром хлеб, суп и сахар. Еще дали брынзу и табак. Пока сильных боев нет, все обороняются. На этом пока все. Сейчас отправимся опять штаб охранять и учиться. Живите хорошо!»

«Марс» и «Уран»

8 октября 326-я стрелковая дивизия зачисляется в состав 20-й армии и перебрасывается на Калининский фронт, где готовится Вторая Ржевско-Сычевская наступательная операция. Кодовое название - «Марс». Ее целью должно было стать срезание Ржевского выступа фронта, образовавшегося в результате летних боев в районе одноименного города. Похожий на аппендикс выступ фронта имел железную дорогу, был укреплен немцами и находясь всего в 150 км от Москвы, являлся идеальным трамплином для новой попытки захвата столицы. Выступ обороняла 9-я армия матерого немецкого генерала Моделя, имеющая 300 тысяч личного состава и хорошо укрепившаяся на позициях после летних боев. В это время на южном участке фронта — Сталинграде - шли ожесточенные городские бои. Немецкая 6-я армия, окружив город, прижала советские войска к самой Волге и вот-вот должна была их уничтожить. Параллельно с «Марсом» должна была проводится операция «Уран» по окружению и уничтожению атакующей Сталинград немецкой армии. Долгие годы, считалось, что «Марс» изначально являлся отвлекающим от Сталинграда ударом. Но в наши дни, все больше историков склоняются к версии, что «Марс» все же был равнозначной операцией. Об этом говорит и то, что в операции «Марс» было задействовано практически равное «Урану» количество сил и средств (в пехоте и артиллерии даже больше). Также «Уран» начался на шесть дней раньше, хотя отвлекающие удары наносились раньше основного. В это время Семен пишет:

- «Здравствуйте, Отец и брат! Живу нормально, Красная Армия тоже. Находимся где-то в Калининской области. Трудно описать как здесь: целыми днями идет дождь, не земля, а грязь, везде вода. Забыли уже, как ясное небо выглядит. Еды почти нету. Непонятно, что будет дальше. О Никоне ничего не слышал. Пытался писать вам полтора месяца назад. Пишите, если будем еще здесь, отвечу. 26 октября 1942 года».

«И грянет битва...»

Наступление было запланировано на 25 ноября. В отчетах 20-й Армии имеется несколько поэтичное описание погоды в этот день:

«Еще до рассвета начинал бушевать резкий юго-западный ветер. Хмурые серые тучи низко проносились над серой равниной. Крупные хлопья мокрого снега слепили глаза, заметали дорогу, скрывали горизонт...»

В таких условиях 326-я готовиться к наступлению. Она и соседние 251-я стрелковая дивизия (где также служило много якутян) и 93-й танковая бригада, при поддержки большого количества артиллерии, должны таранить укрепленный район в междуречье рек Вазуза и Осага.

О том, что представлял из себя этот район, написал в своем докладе помощник начальника штаба 326-й стрелковой дивизии капитан Костин:

«Холм-Березуйский: протяженность по фронту 500 метров, в глубину 300-400, насчитывал 17 дворов, сейчас сожжены. Гредякино: по фронту 1 км, в глубину 500 метров, 36 дворов, сожжены.

Оборона Гредякино и Холм-Березуйского круговая с разветвленной сетью траншей и ходов сообщения между дзотами и блиндажами. Западные и юго-западные окраины Гредякино заминированы. Проволочные заграждения левого фланга\Холм-Березуйского\немецкого типа. Минные поля Холм-Березуйского на левом и правом флангах противотанковые и противопехотные. Большая насыщенность пулеметных точек в первой линии траншей...»

Во второй линии траншей наших бойцов встречала не менее насыщенная оборона, усиленная минометными батареями и противотанковыми орудиями. Все это представляло собой мощнейший узел обороны, расположенный на возвышающихся над окружающей местностью холмах. Все пространство вокруг простреливалось. Один только Холм-Березуйский прикрывало не менее 20 пулеметов, минометы, гаубичная артиллерия и подвижные танковые группы с десантом.

В 7 утра началась наша артиллерийская подготовка, но так как стоял сильный туман, ее эффективность оставляла желать лучшего.

Из журнала боевых действий артиллерии 20-й армии, подполковник Иванов:

«25.12.42 после полуторачасовой артиллерийской подготовки, начатой в 07:30, войска армии перешли в наступление. Условия для проведения арт.подготовки были крайне неблагоприятными, сильный туман создал плохую видимость. Проверку пристрелянных данных провести невозможно и стрельба велась по заранее пристрелянным данным».

В течении полутора часов артиллерия расходует боеприпасы, совершенно не имея возможности оценить эффективность своего огня. За сорок минут до ее завершения, советские войска переходят в наступление...

В хаосе боя

Танки 93-й танковой бригады устремляются в атаку, за ними следом наступают пехотинцы. Несмотря на туман, противник отчетливо наблюдает приближающиеся советские батальоны. Зажатые рекой и минными полями, они наступают скученной цепью в узкой полосе, всего 800 метров в ширину. Раздаются первые выстрелы и вскоре атакующие попадают под шквальный огонь пулеметов. Артиллерийская подготовка практически не подавила оборону немцев. Один только Холм-Березуйский огрызнулся 20 пулеметами MG-34 со скорострельностью в 900 выстрелов в минуту, а это значит, что на узкую полосу наступления каждую минуту, обрушивается 18 тысяч пуль.

Начинает вести огонь немецкая артиллерия и противотанковые пушки. Попав под их огонь советские танки начинают маневрировать и, устремившись вперед, оставляют пехоту без поддержки. Находясь под пулеметным и артиллерийским огнем, наша пехота залегла в снег, ища малейшие укрытия. Лишь небольшой группе бойцов удается приблизиться на 100 метров к ближайшим позициям противника, но и та, вынуждена отступить, не сумев преодолеть проволочные заграждения.

Ситуацию на поле боя характеризуют выдержки из отчета и оценки боевых действий 326-й стрелковой дивизии:

«Комбат Ермаков сразу же потерял управление батальоном, в результате чего отдельные разрозненные группы бойцов начали откатываться в направлении Васильки…».

«Командиру полка подполковнику Степанову пришлось лично останавливать отступающих на поле боя...».

«Командир роты автоматчиков младший лейтенант Филимонов, не имея связи с командиром полка, самостоятельно пошел в атаку без подготовки и наскочил на минное поле...».

«Командир 1099 полка доложил ложную информацию о введении боя в Холм-Березуйском, в результате 1001 полк также поднялся в атаку для поддержки наступления и попал под огонь».

Все это описывает одно слово — хаос. В течение дня командир дивизии полковник Карамышев пытается организовать повторные атаки, но все тщетно. На следующий день сражение продолжается. Немцы не сидят пассивно в обороне и, перебросив танковую группу, активно контратакуют. Лишь одной роте в течение второго дня наступления удается пробиться в Гредякино, но и она немецкой контратакой оказывается выбитой.

Из последних сил

В ночь с 26 на 27 ноября 251-я стрелковая дивизия снимается со своего участка и перебрасывается на другой участок фронта. Теперь 326-я должна атаковать одновременно Холм-Березуйский, Гредякино, Васильки.

С утра командир Карамышев вводит в бой все три полка дивизии и лыжный батальон, оставшись без резервов.

До 30 ноября происходят ежедневные попытки прорвать оборону немцев с разных направлений. Силы дивизии неизбежно тают… Поля, окружающие деревни, усеяны телами наших бойцов, горят танки и кажется, что все уже закончилось… Но и немцы понесли существенные потери, что вынудило их, оставив небольшой гарнизон в деревнях, отойти на следующий рубеж обороны.

Из не отправленного письма немецкого обер-ефрейтора, найденного на поле боя 1 декабря 1942 года:

«...в 07:40 русские открыли ураганный огонь. У русских оказалось много танков и мы попали в окружение. Лишь с приходом наших танков мы вырвались. Сейчас непосредственно перед нашими позициями имеется несколько подбитых русских танков. Арт огонь русских не ослабевает ни на минуту. Наш блиндаж почти разрушен от попадания. К счастью, нас там не было, иначе мы были бы уже на том свете. Еще неизвестно, как закончится этот бой. Русские несут большие потери, но их атаки не ослабевают. Положение здесь не рисуется в розовом цвете. Мы грязны, как свиньи, вшей у нас тоже предостаточно. Всего хорошего, мне нужно идти обратно в окоп» - военпереводчик 326 сд. Яппаров.

1 декабря на командный пункт дивизии прибегает посыльный с известием, что немцы выбиты из Холм-Березуйского. В течение дня наши захватывают и Гредякино.

Теперь перед 326-й стрелковой дивизией стоит задача продолжить наступление и выбить противника со следующего рубежа, но растратив в недельных боях почти весь личный состав, наступать просто некем и нечем.

Из небоевых должностей (писарей, конюхов, поваров и т.д.) и оставшихся бойцов, спешно формируются импровизированные штурмовые группы. В каждую группу входило до взвода пехоты, несколько саперов и орудия поддержки. Ночью штурмовые группы атакуют отдельные узлы обороны немцев: Васильки, безымянная высота и роща «фигурная», но опять безрезультатно.

Несмотря на колоссальные потери, советские солдаты продолжают ожесточенные атаки и проявляют героизм.

«...Ефрейтор Гришаев с группой бойцов бросился врагу наперерез. Вскочив в траншею, по которой убегали гитлеровцы, Гришаев в упор застрелил двух врагов. Сзади на него набросился фашист и, схватив за горло, начал душить. Гришаев ловко перебросил его через себя и заколол кинжалом».

В последующие дни продолжаются бои с отдельными успехами. Некоторые укрепленные позиции переходят из рук в руки по 3-4 раза. К 20 декабря советское наступление окончательно глохнет и оставшиеся в живых бойцы занимают оборону на достигнутых рубежах.

Высокая цена за низкий результат

В итоге за 25 дней наступательных боев 326-я стрелковая дивизия захватила деревни Холм-Березуйский и Гредякино (малую часть из поставленных задач), потеряв при этом 4 522 человека из 7 тысячного изначального состава: 1259 убитыми и 81 пропавшими без вести. Из числа погибших только учтенных якутян — 81 человек, а с учетом умерших в госпиталях Якутия потеряла 103 своих сыновей. 80 наших воинов учтены в карточках потерь, данные о них можно найти в обобщенном банке данных о потерях Красной Армии в ВОВ на сайте obd-memorial.ru

Несмотря на невыполненную задачу, бойцы и командиры 326-й стрелковой дивизии показали многочисленные примеры упорства и отваги. Орденом Красная Звезда были награждены — 7 человек, медалью «За отвагу» - 61, за «За боевые заслуги» - 14.

Советское командование негативно оценило опыт зимних боев за междуречье рек Вазуза и Осуга. Командир 326-й стрелковой дивизии полковник Карамышев был снят с должности. В дальнейшем ему была доверена 243-я стрелковая дивизия, командуя которой, он прошел длинный боевой путь, освобождая Украину и Венгрию.

Командующий 20-й армии генерал Кирюхин был отстранен от командования еще 4 декабря. В дальнейшем, командуя корпусом, он также реабилитировался в глазах командования, успешно руководя вверенными подразделениями. За грамотно проведенную операцию по форсированию Днепра и закреплению на плацдарме был награжден званием «Героя Советского Союза».

Невозможно не задаться вопросом — можно ли было избежать столь высоких потерь? Да, вероятно это было возможно, но надо учесть, что только за половину 1941 года Красная Армия, по разным оценкам, потеряла от 3 до 5 млн человек личного состава. Это означает, что профессиональная армия, с довоенной подготовкой и наиболее опытными командирами и бойцами, практически погибла к концу года. В подобных условиях народы европейских стран покорно склонили голову перед оккупантами: Польша за 36 дней, Югославия за 12, Норвегия за 63, Дания за один день, Бельгия за 8, Франция за 43 дня. И только советские люди со всех уголков многонационального Отечества, вчерашние крестьяне-колхозники, рабочие предприятий и заводов, учителя и ученые… Другими словами — весь народ, нашел в себе решимость продолжить борьбу и заменить собой профессиональных военных. Поэтому, воевали как могли… Да, с потерями. Да, иногда неумело. Но сражались! Не давая врагу отдыху и понемногу стачивая его войска в тысячах подобных сражений. И пережив критические 41-й и 42-й года, по-настоящему народная Красная Армия постепенно научилась громить врага и вскоре погнала его до самого логова, навсегда поставив точку в существовании Третьего Рейха.

Эпилог

Письмо Семена Дормидонова от 13 ноября 1942 года:

«Живу нормально, здоровье тоже. Выдали зимнюю одежду, но не дали зимнюю обувь. Хожу в ботинках, ноги мерзнут. Сейчас остановились в лесу. Кормят хлебом, если есть - дают сахар и табак. Уже третий месяц не получаю письма от вас. Много думаю о том, как вы живете, чем заняты.

Никон в лыжном батальоне. Все никак не можем встретиться. Здесь человек — как дерево в густом лесу, если незнакомый лес, то нужное дерево никак не найдешь.

До нового года доберемся до Гитлера! До этого держитесь, не умирайте! Живите хорошо!».

Через 14 дней, 27 ноября 1942 года, Семен погибнет в одной из атак деревни Холм-Березуйский. Ему было 22 года, он не успел жениться и завести детей. Сейчас не осталось уже людей, кто знал его лично и только несколько пожелтевших писем, все что от него осталось в этом мире.

Из упомянутых в письмах земляках, выживет только один:

Матвеев Иван Иванович — погиб в 1942 году, вероятно при атаках Холм-Березуйского или Гредякино. Был отцом 9 детей. До войны работал председателем колхоза “Прожектор».

Индеев В.А. - судьба неизвестна.

Мыреев Василий — тяжело ранен 28 ноября 1942 года, умер от ран в госпитале.

Мыреев Павел — пропал без вести при штурме высоты «Безымянная» 4 декабря 1942 года.

Попов Роман — погиб при штурме Холм-Березуйского в ноябре 1942 года.

Черепанов Сергей — выжил. Демобилизован по ранению в 1943 году. После войны работал директором в Беченчинской и Куберганской школах.

Вечная память воинам-якутянам!

Николай ТАТАРИНОВ